Добренков Сергей

«Серёжа очень весёлый, добрый, жизнерадостный ребёнок, очень любит рисовать, собирать конструктор лего, гулять с друзьями, кататься на велосипеде.
Очень редко болел, никогда ничего серьезного.Он учился в первом классе, когда болезнь пришла в его жизнь.В середине февраля Серёжа почувствовал недомогание, у него открылась рвота с кровью, и его госпитализировали​ в районную ЦРБ с диагнозом «эрозивный гастрит».
Начали лечить медикаментами, сделали электрофорез, у ребёнка начался сильный отёк. Врачи испугались, провели обследование и отправили нас с Сережкой в Краснодар к кардиологу, ​ в ДДЦ.В диагностическом центре нас принял врач - кардиолог и направил на УЗИ.И вот тут начался мой ад...Вокруг монитора аппарата УЗИ собралось несколько врачей, которые что-то вполголоса обсуждали, внимательно смотрели на монитор, иногда снимали на телефон и водили пальцами по экрану. Для меня это было что-то дикое и страшное, тем более, я не понимала, что происходит.Затем нас отвели в другой кабинет на УЗИ почек, и тут было то же самое. Приняли решение госпитализировать нас в ДККБ, отделение кардиологии, я думала, что это конец света, и что страшнее не может уже быть ничего... но нет, оказалось, что может.Нас госпитализировали в кардиологическое отделение, где самочувствие Серёжи стало резко ухудшаться. Провели КТ с контрастом, много УЗИ, анализов.И тут пришёл он… онколог-хирург, его бейдж так ввёл меня в ступор, что я вообще не ​ понимала, что он говорит.23.02. 2021 г. нас перевели в отделение онкологической хирургии, где взяли биопсию. На момент, когда поставили диагноз, ребенок был в очень тяжёлом состоянии, врачи не давали никаких гарантий...После второго блока химиотерапии Серёжа пошёл на поправку, стал набирать вес, самочувствие заметно улучшилось.
Он готовился к завершающему блоку химии и дальнейшей выписке, но внезапно почувствовал себя плохо, его стало рвать. Врач назначил анализы,​ по результатам которых выяснилось, что у Серёжи рецидив.

Но теперь организм Серёжи не так хорошо откликался на лечение, и ему назначили таргетную терапию очень токсичным препаратом. Это длилось 2 месяца. Организм ребёнка был настолько измотан, что он спал сутками, просыпаясь только для того, чтобы​ сходить в туалет и перекусить. В Федеральные центры были направлены запросы на пересадку костного мозга. Ждали ответа…Ответ пришёл из Петербурга: нас ждали там 7-го октября.
Но как это часто случается, в нашем отделении начался карантин, и Сергея выписали на 2 недели раньше положенного, чтобы нам не отказали в Питере. 2 недели Серёжа провел дома, первые 3 дня вообще не поднимаясь с кровати, но потом отошёл, начал играть и гулять на улице.6-го октября мы были в Питере. 7-го пришли на приём - оказалось, что квота ещё не готова. «Идите домой, придёте на следующей неделе».
И все мои прекрасные мечты по поводу петербургской клиники, последнего шанса развеялись, как дым. Пришел страх, необъяснимый липкий страх...На следующей неделе нас опять отправили домой, потому что потеряли наш тест на ковид. А вечером звонок: у вас положительный ковид. В частной лаборатории сказали, что ковида нет.В общем, прошла ещё неделя, пока мы приступили к тому, зачем прилетели. Нам начали выращивать лейкоциты. Потом их забрали, отсеяли гемопоэтические клетки, и положили в больницу на пересадку.​Проведя первый анализ ликвора, прибежали и врачи, и профессор, и заведующая отделением.«Елена, все плохо, все очень плохо, заболевание прогрессирует, времени нет, нужно делать пересадку, это возможно летал…»После пересадки ситуация усугубилась в 3,5 раза, но нас продолжали «лечить» ещё почти месяц, пока по пункции костного мозга не увидели тотальное поражение этого самого костного мозга.И вот тут нас попросили удалиться восвояси.
«Извините, вынуждены вам сообщить… ваш мальчик умрёт... Мы постараемся вам обеспечить комфортное дожитие...» Дальше я уже не слушала… земля пошатнулась. Боль и отчаяние просто сжали меня как тиски, от собственной беспомощности я была просто парализована.
На ватных ногах я вышла из кабинета, стараясь, чтобы Серёжка не увидел моего лица…Выйдя, позвонила маме ребёнка, которая пошла на всё… Она мне сказала: «Мы летим за границу». Этих слов мне хватило, чтобы собрать остатки сил и увезти ребёнка из страны, где на нем поставили крест. Как это было, я не понимала, пришла в себя уже в Турции, на третий день, когда мне сказали, что нужно оплатить первый счёт на обследование - 3000$...О деньгах я вообще не думала, когда летела, ​ я понимала, что любое промедление может стоить самой дорогой для меня жизни на земле.Сейчас мне нужны огромные средства, чтобы спасти моего мальчика, моего единственного ребёнка. Папа Серёжи умер летом 2021 года, теперь я одна должна решить эту проблему.Сумма для оплаты лечения плюс стоимость трансплантации космическая для нашей семьи. Сколько будет длиться лечение, я не знаю. Очень прошу всех неравнодушных людей помочь моему сыну жить…»